— Хочется думать, что молодежь
понимает свою задачу, — сказал патрон, подвинув Самгину пачку бумаг, и встал; халат распахнулся, показав шелковое белье на крепком теле циркового борца. — Разумеется, людям придется вести борьбу на два фронта, — внушительно говорил он, расхаживая по кабинету, вытирая платком пальцы. — Да, на два: против лиходеев справа, которые доводят народ снова до пугачевщины, как было на юге, и против анархии отчаявшихся.
Неточные совпадения
В этой крайности Бородавкин
понял, что для политических предприятий время еще не наступило и что ему следует ограничить
свои задачи только так называемыми насущными потребностями края. В числе этих потребностей первое место занимала, конечно, цивилизация, или, как он сам определял это слово,"наука о том, колико каждому Российской Империи доблестному сыну отечества быть твердым в бедствиях надлежит".
— Я теперь уже не тот заносчивый мальчик, каким я сюда приехал, — продолжал Аркадий, — недаром же мне и минул двадцать третий год; я по-прежнему желаю быть полезным, желаю посвятить все мои силы истине; но я уже не там ищу
свои идеалы, где искал их прежде; они представляются мне… гораздо ближе. До сих пор я не
понимал себя, я задавал себе
задачи, которые мне не по силам… Глаза мои недавно раскрылись благодаря одному чувству… Я выражаюсь не совсем ясно, но я надеюсь, что вы меня
поймете…
— У пролетариата —
своя задача. Его передовые люди
понимают, что рабочему классу буржуазные реформы ничего не могут дать, и его дело не в том, чтоб заменить оголтелое самодержавие — республикой для вящего удобства жизни сытеньких, жирненьких.
Простой, то есть прямой, настоящий взгляд на жизнь — вот что было его постоянною
задачею, и, добираясь постепенно до ее решения, он
понимал всю трудность ее и был внутренне горд и счастлив всякий раз, когда ему случалось заметить кривизну на
своем пути и сделать прямой шаг.
Генерал с
своей стороны очень горячо и добросовестно отнесся к
своей задаче и еще в Петербурге постарался изучить все дело, чтобы оправдать возложенные на него полномочия, хотя не мог
понять очень многого, что надеялся пополнить уже на самом месте действия.
Замыслов (входя). Развращал молодежь… Соня и Зимин убеждали меня, что жизнь дана человеку для ежедневного упражнения в разрешении разных социальных, моральных и иных
задач, а я доказывал им, что жизнь — искусство! Вы
понимаете, жизнь — искусство смотреть на все
своими глазами, слышать
своими ушами…
Саша. Не говори, не говори, папа! И слушать не хочу. Надо бороться с мрачными мыслями. Он хороший, несчастный, непонятый человек; я буду его любить,
пойму, поставлю его на ноги. Я исполню
свою задачу. Решено!
Выражается это очень странно, в виде страстности; но это не страстность, заставляющая современного человека хоть на минуту перенестись в эпоху нибелунгов, олимпийских богов и вообще в эпохи великих образов и грандиозного проявления гигантских страстей: это в жизни прихоть, оправдываемая преданиями; в творчестве — служение чувственности и неуменье
понять круглым счетом ровно никаких
задач искусства, кроме
задач сухо политических, мелких, или конфортативных, разрешаемых в угоду
своей субъективности.
Но они, познав Бога, не прославили Его как Бога, и не возблагодарили, но осуетились в умствованиях
своих… заменили истину ложью и служили твари вместо Творца» (1:21-5).] (
понимая под ним «естественные» религии, т. е. все, кроме иудео-христианства), обе же
задачи одновременно разрешаются в откровенной религии Ветхого и Нового Завета.
Старый князь в это утро был чрезвычайно ласков и старателен в
своем обращении с дочерью. Это выражение старательности хорошо знала княжна Марья. Это было то выражение, которое бывало на его лице в те минуты, когда сухие руки его сжимались в кулак от досады за то, что княжна Марья не
понимала арифметической
задачи, и он, вставая, отходил от нее и тихим голосом повторял несколько раз одни и те же слова.